Лиз Коли - Красотка 13
– Все, хватит! Так мы можем договориться бог знает до чего. Билл был несовершеннолетним мальчишкой, конечно, за исключением последнего случая, – твердо произнесла я, понимая, что у нас нет никаких вещественных доказательств, только свидетельства типа «он сказал», «она сказала». Даже если бы они у нас были, это все равно ничего бы не изменило. Как ни странно, но за совершение инцеста закон предусматривает гораздо более мягкое наказание, чем за изнасилование. Мы сделали все, что могли. – Главное, что он теперь и близко ко мне не подойдет. И это не может не радовать.
Подойдя к столу, я аккуратно разложила вилки и ложки.
– Мне бы очень хотелось, чтобы все сложилось по-другому, чтобы я могла все вернуть назад и заново прожить свою жизнь.
– Только не заставляй меня все начинать сначала, – сказала мама и опять заплакала. Схватив салфетку, она принялась вытирать лицо. – Я снова и снова спрашиваю себя, не замечала ли я чего-нибудь странного. Может быть, были какие-то явные признаки, а я просто не обращала на них внимания? Ты всегда была веселым, жизнерадостным ребенком. Даже сейчас, триста пятьдесят раз перетряхнув всю свою память, я ничего не могу вспомнить.
– Понимаешь, мама, все это было настолько глубоко спрятано в моем подсознании, что я сама узнала обо всем только после того, как начала посещать сеансы психоанализа. Я ни в чем не виню ни тебя, ни папу.
Мама посмотрела на меня с надеждой и в то же время с сомнением.
– Это правда, мама, – сказала я и, чтобы она поверила в искренность моих слов, обняла ее, осторожно прижавшись к ее растущему животу.
Он как-то странно дернулся, и что-то ударило меня.
– Мама, да он уже брыкается! – воскликнула я.
– О да. Немного рановато, конечно, – сказала она, погладив свой живот. – Ты действительно почувствовала, как он пнул тебя?
– Это так необычно! – Я засмеялась. – У него большая ножка.
– Похоже, ты больше хочешь брата, чем сестру.
– Я не знаю, почему я сказала «он». Мне все равно. Если у меня будет сестра, это тоже замечательно. – Я вдруг поняла, что это чистая правда.
Когда в семье появится еще один маленький человечек, это отвлечет нас от грустных мыслей и мы перестанем копаться в прошлом и изводить себя одними и теми же вопросами. Я была готова забыть обо всем и жить дальше. Но мне нужно было, чтобы мама и папа сделали то же самое. Мама уже почти «созрела», а вот с отцом все было намного сложнее. После жуткой резни в День благодарения он так и не смог полностью прийти в себя.
Несмотря на то что я пропустила целую неделю занятий в школе, а последнюю неделю посещала только некоторые уроки, это никак не отразилось на моей успеваемости, и я была готова двигаться дальше. Школьный консультант-психолог заставил меня пройти пару тестов и сказал, что все мои учителя дали мне хорошие рекомендации, так что после рождественских каникул я спокойно могу перейти в десятый класс. Проведя три месяца с тринадцати-и четырнадцатилетними, я уже была вполне готова к общению с более взрослой компанией, хотя это означало, что у меня появятся новые одноклассники. Пришло время покончить со своей добровольной изоляцией и «выйти в люди». Несмотря на то что Кейт, моя северная звезда, была чудесной подругой, мне хотелось завести новые знакомства, расширить круг друзей, а еще мне хотелось попытаться помирить ее с нашими старыми друзьями и самой восстановить с ними отношения.
Было у меня еще одно дело, которое непременно нужно было уладить. Я уже две недели не видела Абраима. Кейт организовывала нам двойные свидания, но мы с Абраимом не звонили друг другу и ни разу без Али и Кейт никуда не ходили. Наше общество не смущало этих двоих. Возможно, им, хотя они в этом и не признавались, нравилось заниматься любовными играми на публике. Однако я была уверена, что, для того чтобы наши с Абраимом отношения развивались дальше, нам необходимо проводить время только вдвоем. Кроме того, мне уже хотелось рассказать ему кое-что о себе, стать с ним более откровенной. Он должен понять, что история о медвежьем капкане – не совсем плод моего воображения, что в ней есть доля истины и теперь он встречается только с одной девушкой, и я, может быть, когда-нибудь расскажу ему об остальных.
Сделав глубокий вдох, я сказала себе, что нужно быть более смелой. Я позвонила Кейт и попросила дать мне номер мобильного телефона Абраима.
Буквально после второго гудка Абраим ответил:
– Энджи! Привет! – У него был хриплый, прерывистый голос, и я подумала, что он еще не отдышался после длительной пробежки.
– Да, это я. Привет, – сказала я и замолчала. Как только я услышала его голос, специально приготовленная мною речь моментально стерлась из памяти.
– У тебя все хорошо? – спросил он.
Этот вопрос растопил лед, сковавший меня.
– Да, ты даже не представляешь, насколько хорошо, – сказала я. – Мы не могли бы…
– Ты не хочешь…
Эти две фразы мы с ним произнесли одновременно.
– Ты первый, – сказала я.
– Ты не хочешь сходить куда-нибудь сегодня вечером?
– Конечно хочу, – ответила я.
Интересно, он почувствовал, что я улыбаюсь? И тут я вспомнила о том, что сегодня пятница и что я уже обещала Харрисам посидеть с Сэмми.
– Ты не против, если мы встретимся попозже? Часов примерно в девять. Я сегодня сижу с соседским ребенком, но обычно в девять они уже возвращаются домой. Мы можем сходить куда-нибудь поесть пиццу или мороженое.
– Да, это было бы замечательно, – сказал Абраим. – Я уже договорился с братом насчет машины. Я сам хотел… хотел позвонить тебе.
Мое сердце затрепетало от радости. Я знала, я чувствовала это! Я буквально увидела, как он сидит на кровати и репетирует свою речь.
– Значит, до вечера.
– До вечера, моя Энджи, – сказал он.
Наверное, он хотел казаться романтичным. И, как ни странно, ему это удалось.
Когда я пришла к Харрисам, Сэмми явно был не в духе. После того как у него прорезались целых четыре зуба, его постепенно перевели с детского питания на обычную пищу. Он сидел на своем высоком стуле-столе и громко стучал ложкой по тарелке с омлетом. Куски омлета, разлетаясь во все стороны, падали на пол, и, естественно, в рот Сэмми ничего не попадало.
– Энни, Энни! – радостно забулькал он, увидев меня.
– А кто мой самый любимый мальчик? – спросила я.
Он сразу поднял вверх правую ручку. На то, чтобы научить его этому трюку, я потратила целых две недели.
– Сэм-м-м-м, – закричал он, выплевывая омлет.
Присев на корточки, я вытерла ему рот и начала подбирать с пола куски омлета.
– О, дорогая, не стоит этим заниматься, – сказала стоявшая ко мне спиной миссис Харрис. – Я сама все уберу.
– В таком красивом платье?
Она была в шелковом платье насыщенного темно-красного цвета, а ее плечи покрывала блестящая золотистая накидка. Услышав мой комплимент, она повернулась.
– Великолепное платье. У вас сегодня какое-то мероприятие?
– Сотрудники кафедры доктора Харриса устраивают рождественскую вечеринку. Надеюсь, они забыли о том, что в прошлом году я надевала это же платье.
– Даже если они не забыли, это ничего не меняет, – сказала я. – Платье очень красивое.
К этому моменту я уже успела все убрать с пола, и ей не пришлось наклоняться.
– Сэм, хочешь поиграть с машинками? – спросила я.
– Од-д-д, – пробормотал он, и я решила, что это означало «да».
– Все, мы уходим, – сказала миссис Харрис. – Как хорошо, что он никогда не капризничает, когда мы оставляем его с тобой. Он вел себя просто ужасно со своими предыдущими нянями, пока…
Она замолчала, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы не задеть меня.
Я помогла ей:
– Пока я не вернулась домой.
– Да, пока ты не вернулась домой.
– Но тогда он был еще очень маленьким.
– Ну да, – согласилась миссис Харрис, наклонив голову. – Однако я думаю, что дело не только в этом. Ты понравилась ему и смогла поладить с ним. Нам действительно повезло с тобой.
В кухню заглянул доктор Харрис.
– Добрый вечер, Энджи, – сказал он. – Если захочешь, можешь включить телевизор. Звони, если что. У тебя есть номер моего пейджера.
Он подошел к Сэмми и взъерошил его пушистые волосики.
– Сэм, ты остаешься за хозяина. Веди себя прилично, – попросил он сына.
– У вас великолепный смокинг, – сказала я, отметив, что его жилет прекрасно гармонирует с платьем миссис Харрис.
Они вышли из кухни через дверь, ведущую в гараж. Через несколько минут я услышала, как заревел мотор «мазератти». Это была самая красивая машина на нашей улице. Как хорошо, что Харрисы такие простые и приятные люди. Они могли бы построить себе огромный дом прямо на берегу океана, однако поселились здесь, в весьма скромном, непрезентабельном районе города.
